Я и не знала.
Смотрю на календарь и думаю:
Пятница, 13, да еще и сдача пилотного варианта... 
А тут праздник!
# 59. Веселимся!
Автор
Сообщение
-
Белоусова Ирина
- Заядлый лошадЁнок
-
- Сообщения: 3656
- Зарегистрирован: Чт дек 15, 2005 15:35
-
Белоусова Ирина
- Заядлый лошадЁнок
-
- Сообщения: 3656
- Зарегистрирован: Чт дек 15, 2005 15:35
Даш, я тебя на плацу не признала в пятницу. В шапке и без очков ни разу тебя не видела. Голос вроде бы знакомый, имя вроде бы подходит, а вот идентифицировала тебя только в раздевалке при свете :lol: Прямо по Зощенко... :lol: Как твоя извиняюсь, задница? Я так и не поняла, почему тебе холодно в седле ездить. Я не замерзаю, если только пальцы ног на шагу иногда подмерзают 
А так - тепло.
Я осенью себе это место так сбила, что до сих пор следы проходят... Ужасть
А так - тепло.Я осенью себе это место так сбила, что до сих пор следы проходят... Ужасть
-
Белоусова Ирина
- Заядлый лошадЁнок
-
- Сообщения: 3656
- Зарегистрирован: Чт дек 15, 2005 15:35
Надеюсь в скором времени почитать впечатления от первого дня 
-
Белоусова Ирина
- Заядлый лошадЁнок
-
- Сообщения: 3656
- Зарегистрирован: Чт дек 15, 2005 15:35
По чистой случайности, на дружественной нам флешке нашлось начало моего повествования... Пользуясь вступительным словом, сразу отмечу, что я опять эксперементирую с жанром. То есть, дневник снова в первую очередь про меня, а уже потом про коней. Дня удобства, там, где уже совсем нет конной тематики, буду выделять шрифтом, чтобы внимательный читатель мог сразу читать ниже. Вот!
Итак, напомним, на чем прервалось наше повествование.
Итак, напомним, на чем прервалось наше повествование.
Да еще "полнолуние было и старый новый год"...перед тем, как исчезнуть, я писал(а):Смотрю на календарь и думаю:
Пятница, 13, да еще и сдача пилотного варианта...
Чертовщина продолжается...
Случаются в жизни такие неприятные моменты, когда ты попадаешься в лапы медикам. А медики, это такие люди, которые, пока тебя в усмерть не залечат, не успокоятся. Вы сами можете посудить, прочитав «Жалобы здоровой кобылы Нотки», например.
Тринадцатое число не отставало от меня до вчерашнего дня. Четырнадцатого спозаранку я загремела в тринадцатую(!) горбольницу.
Тут вообще без чертовщины не обошлось. Как все мы знаем, недавно вышел «первый фильм года» - «Дневной дозор». Я его как раз не успела посмотреть. Ну, так вот, выход «Ночного дозора» я тоже встречала в этой самой больнице. Я вот уже думаю, как мне уломать Лукьяненко, чтобы он не переделывал в сценарии дозоры Сумеречный и Последний?
Я же не выживу!!!
Случаются в жизни такие неприятные моменты, когда ты попадаешься в лапы медикам. А медики, это такие люди, которые, пока тебя в усмерть не залечат, не успокоятся. Вы сами можете посудить, прочитав «Жалобы здоровой кобылы Нотки», например.
Тринадцатое число не отставало от меня до вчерашнего дня. Четырнадцатого спозаранку я загремела в тринадцатую(!) горбольницу.
Тут вообще без чертовщины не обошлось. Как все мы знаем, недавно вышел «первый фильм года» - «Дневной дозор». Я его как раз не успела посмотреть. Ну, так вот, выход «Ночного дозора» я тоже встречала в этой самой больнице. Я вот уже думаю, как мне уломать Лукьяненко, чтобы он не переделывал в сценарии дозоры Сумеречный и Последний?
Я же не выживу!!!
Воля!
Итак, наконец, 11 дней заключения в камере смертников подошли к концу. Почему смертников? Потому что по мнению врачей "только паталогоанатом может более-менее точно установить причину Вашего воспаления хитрости, и назначить лечение".
Как вы думаете, что первым делом совершает человек, выбравшийся на волю? Куда-куда он едет? А откуда вы знаете, что на Матадор?
Матадор встретил меня блестящим на солнце снегом. Вы же знаете, как светится свежий снег? Когда кажется, что кто-то случайно рассыпал на это белое полотно стеклянные крошки…
И это после того, как у меня окончательно сложилось впечатление, что на стадионе всегда ночь. Посудите сами, как не приеду – темно. Только мачты городского освещения, заботливо установленные Сергей Евгеньевичем (ну как же без лести на нашем то форуме!), отгоняли ночные страхи.
И тут такой яркий солнечный день. ...
Итак, наконец, 11 дней заключения в камере смертников подошли к концу. Почему смертников? Потому что по мнению врачей "только паталогоанатом может более-менее точно установить причину Вашего воспаления хитрости, и назначить лечение".
Как вы думаете, что первым делом совершает человек, выбравшийся на волю? Куда-куда он едет? А откуда вы знаете, что на Матадор?
Матадор встретил меня блестящим на солнце снегом. Вы же знаете, как светится свежий снег? Когда кажется, что кто-то случайно рассыпал на это белое полотно стеклянные крошки…
И это после того, как у меня окончательно сложилось впечатление, что на стадионе всегда ночь. Посудите сами, как не приеду – темно. Только мачты городского освещения, заботливо установленные Сергей Евгеньевичем (ну как же без лести на нашем то форуме!), отгоняли ночные страхи.
И тут такой яркий солнечный день. ...
****
Рыжим апельсином на большом круге выступает – не верю своим глазам – свободный! конь. Конь не то, что без корды, он и недоуздок забыл надеть. Стоит ярдом с людьми, разговаривает. Подхожу вплотную – это Богучар. На плацу что-то вороное нарезает круги, вроде как даже ходит крестовинки. Я не рассматриваю – во-первых, за две недели без очков отвыкла смотреть, а во-вторых, я на этих конкуристов обращаю внимание, либо когда они сайгачат что-то невообразимое с моим ростом в 8 лет сопоставимое, либо когда кто-то в ухо комментирует. А тут вроде обыкновенная тренировка, и даже тренер не ругается. Иду в тепло конюшни, надо найти Alise, посекретничать с ней по-прокатски, пока еще аренда Батиста совсем не задурила ей голову. На конюшне я ее не нахожу, позвонить не могу – я буду не я, если хотя бы раз в неделю не оставлю дома надоедливый мобильный, - иду гулять.
В это время к Богучару присоединяется еще один конь, точнее конек – пончик. В первый раз за день жалею, что нет фотоаппарата – уж больно замечательно смотрятся на свежевыпавшем снегу веселящиеся кони. Правда Богучар поддерживает солидность, и только «штатив» (потому что о трех ногах) зажигает вокруг него и радуется жизни.
Выспрашиваю у Витала, можно ли взять лошадку пошагать без седла, но, оказывается, кони только вводятся в работу после холодов, и без санкции СЕ менять им нагрузки низя.
- Что, боитесь, я потеряюсь?
- А ты знаешь, они и правда играют!
Я не настаиваю, в конце концов, можно же Прометея пошагать в руках. Вот он какой спокойный, спит на кругу у Лены.
Впечатление обманчиво:
- Женщина в розовой шубе! Куда вы меня ведете? Я с вами никуда не пойду, у меня свои дела есть! Тем более, что Богучар с Пончиком уже собрались в город на заработки. Я тоже, я с ними хочу! Смотри, исчезли за поворотом!
Они действительно уже успели скрыться. Но скрываться у них получилось не долго. Витал с кордой изловил нелегалов, и отправил в выездковую леваду.
Прометей, однако, успокаиваться не желал и подозрительно вертел головой в разные стороны. За что и был уткнут в сугроб, где его и настигло озарение:
- Как же я забыл, у меня пра-прадедушка по бабушкиной линии был северным оленем. Ну, да, ходил, такой, с рогами. А по дедушкиной линии – метростроевцем. Ягель, ягель, не прячься – все равно я здесь рою новую ветку им. Ленина! (Глядишь, и Лене приятно будет).
В конце концов, дошаганный Прометей был возвращен Виталу, заведен в конюшню, и на улице совсем не осталось людей. Я пошла к выездковой леваде, поближе смотреть, как они там гуляют – старый и хромой. Встала метрах в трех, гляжу, как Борек погрызывает за холку заигравшегося Пудика, чешу Енота, который нарисовался у меня в ногах.
Минус пятнадцать. А солнце нежно, уже по-весеннему, греет щеки.
Кажется, жизнь налаживается.
Рыжим апельсином на большом круге выступает – не верю своим глазам – свободный! конь. Конь не то, что без корды, он и недоуздок забыл надеть. Стоит ярдом с людьми, разговаривает. Подхожу вплотную – это Богучар. На плацу что-то вороное нарезает круги, вроде как даже ходит крестовинки. Я не рассматриваю – во-первых, за две недели без очков отвыкла смотреть, а во-вторых, я на этих конкуристов обращаю внимание, либо когда они сайгачат что-то невообразимое с моим ростом в 8 лет сопоставимое, либо когда кто-то в ухо комментирует. А тут вроде обыкновенная тренировка, и даже тренер не ругается. Иду в тепло конюшни, надо найти Alise, посекретничать с ней по-прокатски, пока еще аренда Батиста совсем не задурила ей голову. На конюшне я ее не нахожу, позвонить не могу – я буду не я, если хотя бы раз в неделю не оставлю дома надоедливый мобильный, - иду гулять.
В это время к Богучару присоединяется еще один конь, точнее конек – пончик. В первый раз за день жалею, что нет фотоаппарата – уж больно замечательно смотрятся на свежевыпавшем снегу веселящиеся кони. Правда Богучар поддерживает солидность, и только «штатив» (потому что о трех ногах) зажигает вокруг него и радуется жизни.
Выспрашиваю у Витала, можно ли взять лошадку пошагать без седла, но, оказывается, кони только вводятся в работу после холодов, и без санкции СЕ менять им нагрузки низя.
- Что, боитесь, я потеряюсь?
- А ты знаешь, они и правда играют!
Я не настаиваю, в конце концов, можно же Прометея пошагать в руках. Вот он какой спокойный, спит на кругу у Лены.
Впечатление обманчиво:
- Женщина в розовой шубе! Куда вы меня ведете? Я с вами никуда не пойду, у меня свои дела есть! Тем более, что Богучар с Пончиком уже собрались в город на заработки. Я тоже, я с ними хочу! Смотри, исчезли за поворотом!
Они действительно уже успели скрыться. Но скрываться у них получилось не долго. Витал с кордой изловил нелегалов, и отправил в выездковую леваду.
Прометей, однако, успокаиваться не желал и подозрительно вертел головой в разные стороны. За что и был уткнут в сугроб, где его и настигло озарение:
- Как же я забыл, у меня пра-прадедушка по бабушкиной линии был северным оленем. Ну, да, ходил, такой, с рогами. А по дедушкиной линии – метростроевцем. Ягель, ягель, не прячься – все равно я здесь рою новую ветку им. Ленина! (Глядишь, и Лене приятно будет).
В конце концов, дошаганный Прометей был возвращен Виталу, заведен в конюшню, и на улице совсем не осталось людей. Я пошла к выездковой леваде, поближе смотреть, как они там гуляют – старый и хромой. Встала метрах в трех, гляжу, как Борек погрызывает за холку заигравшегося Пудика, чешу Енота, который нарисовался у меня в ногах.
Минус пятнадцать. А солнце нежно, уже по-весеннему, греет щеки.
Кажется, жизнь налаживается.
****
В субботу, 28 января мною был совершен подвиг!
Я добровольно проснулась в восемь утра, с тем, чтобы поехать поглазеть на то, как учат ездить профессионалов.
В манеже на ипподроме я была только один раз, в далеком 1999, когда моя одноклассница коноводила в каком-то иппотерапевтическом клубе. Помню только, что меня тогда поразило количество опилок на полу заведения – много, мягкие, свежие. «Это чтобы удобно было падать», - объясняют мне.
Конечно, манеж изменился. Сам, он, кажется, уменьшился, но зато обзавелся балконом на втором этаже, где и толпились «страждущие» приобщиться к великому действу.
В общем, что я вам товарищи скажу. Нас в Матадоре тренируют не хуже.
Что говорила Верт? “Inere Schenkel, Sitzen и внешний повод» (прости меня, немецкий, что я тебя совсем забыла). А что говорят нам в прокате? То же самое, и даже больше. Нам еще говорят «Пятку вниз!» - так что нас явно лучше тренируют.
После приобщения к великому спорту, которое неспециалисту на третий час надоело – нет, смотреть было интересно, только вот парковочных мест для пятой точки предусмотрено не было, а стоять устаешь, тем более, когда тянешь шею, чтобы все увидеть – планом было предусмотрено возвращение домой.
Но куда летят планы, когда товарищи идут на Матадор работать Нот?
Планы летят через трансляторы мобильных компаний:
- Сереж, а можно ли мне приехать, и минут двадцать пошагать без седла, скажем, Линду?
- Принципиально без седла Линду?
- Угу.
- Приезжай!
В субботу, 28 января мною был совершен подвиг!
Я добровольно проснулась в восемь утра, с тем, чтобы поехать поглазеть на то, как учат ездить профессионалов.
В манеже на ипподроме я была только один раз, в далеком 1999, когда моя одноклассница коноводила в каком-то иппотерапевтическом клубе. Помню только, что меня тогда поразило количество опилок на полу заведения – много, мягкие, свежие. «Это чтобы удобно было падать», - объясняют мне.
Конечно, манеж изменился. Сам, он, кажется, уменьшился, но зато обзавелся балконом на втором этаже, где и толпились «страждущие» приобщиться к великому действу.
В общем, что я вам товарищи скажу. Нас в Матадоре тренируют не хуже.
Что говорила Верт? “Inere Schenkel, Sitzen и внешний повод» (прости меня, немецкий, что я тебя совсем забыла). А что говорят нам в прокате? То же самое, и даже больше. Нам еще говорят «Пятку вниз!» - так что нас явно лучше тренируют.
После приобщения к великому спорту, которое неспециалисту на третий час надоело – нет, смотреть было интересно, только вот парковочных мест для пятой точки предусмотрено не было, а стоять устаешь, тем более, когда тянешь шею, чтобы все увидеть – планом было предусмотрено возвращение домой.
Но куда летят планы, когда товарищи идут на Матадор работать Нот?
Планы летят через трансляторы мобильных компаний:
- Сереж, а можно ли мне приехать, и минут двадцать пошагать без седла, скажем, Линду?
- Принципиально без седла Линду?
- Угу.
- Приезжай!
Последний раз редактировалось S_Hara Пн фев 13, 2006 14:26, всего редактировалось 1 раз.
Неделя без седла.
****
Так началась моя неделя без седла. В субботу, 28 января, я только шагала на Линде. Села прямо в цивильной одежде, да и шагала так, для виду только – куда кобыла хочет.
Кобыла хотела исключительно по кустам: ее бедную не кормят, вот она и добывала себе пропитание из-под снега. Еще ходила под низкими ветками, и чтобы (мне) не быть огретой ими по лицу, я ложилась на круп. Лежишь спишь, кобыла стоит спит: здоровый послеобеденный сон!
Время от времени подходили к тренерам пообщаться. Но, когда понимали, что кормить не будут, шли на раскопки. И все это не просыпаясь.
Через пол часа мне с сомнением захотелось рыси. Скучно же, шагаешь и шагаешь. С некоторым сомнением - здравый смысл вякал мне в правое ухо, что рысь нам и не нужна, и вообще надо дома лежать в постели со страдающим видом. Но я все таки буду не я, если спящую кобылу о рыси не попрошу (настойчиво не получалось, хлыст был не хлыст, а хлыстик).
- А может, все-таки пробежим рысью метров 30?
- Ты уверена, что тебе это надо?
- Не совсем…
- Тогда я уверена, что нам этого не надо!!!
На том и договорились.
****
Так началась моя неделя без седла. В субботу, 28 января, я только шагала на Линде. Села прямо в цивильной одежде, да и шагала так, для виду только – куда кобыла хочет.
Кобыла хотела исключительно по кустам: ее бедную не кормят, вот она и добывала себе пропитание из-под снега. Еще ходила под низкими ветками, и чтобы (мне) не быть огретой ими по лицу, я ложилась на круп. Лежишь спишь, кобыла стоит спит: здоровый послеобеденный сон!
Время от времени подходили к тренерам пообщаться. Но, когда понимали, что кормить не будут, шли на раскопки. И все это не просыпаясь.
Через пол часа мне с сомнением захотелось рыси. Скучно же, шагаешь и шагаешь. С некоторым сомнением - здравый смысл вякал мне в правое ухо, что рысь нам и не нужна, и вообще надо дома лежать в постели со страдающим видом. Но я все таки буду не я, если спящую кобылу о рыси не попрошу (настойчиво не получалось, хлыст был не хлыст, а хлыстик).
- А может, все-таки пробежим рысью метров 30?
- Ты уверена, что тебе это надо?
- Не совсем…
- Тогда я уверена, что нам этого не надо!!!
На том и договорились.
****
Во вторник был Габат под чутким руководством Витала. У коня был уже третий час, ему особо бегать не хотелось. Да и мне тоже не особо хотелось – все-таки на больничном, антибиотики ем вместо обеда, завтрака и ужина, а там еще и приписка: «Транспортным средством не управлять!»
Поэтому о рыси я Габата просила совсем не настойчиво. Еще менее настойчиво, чем Линду в субботу.
И – о чудо – рысью мы побежали.
Порысили, покатались. Сделали галопчик на вольту вокруг Витала. Всего в меру, всего в удовольствие.
На следующий день я тоже попросила себе эту лошадку.
Во вторник был Габат под чутким руководством Витала. У коня был уже третий час, ему особо бегать не хотелось. Да и мне тоже не особо хотелось – все-таки на больничном, антибиотики ем вместо обеда, завтрака и ужина, а там еще и приписка: «Транспортным средством не управлять!»
Поэтому о рыси я Габата просила совсем не настойчиво. Еще менее настойчиво, чем Линду в субботу.
И – о чудо – рысью мы побежали.
Порысили, покатались. Сделали галопчик на вольту вокруг Витала. Всего в меру, всего в удовольствие.
На следующий день я тоже попросила себе эту лошадку.
**** 1 февраля.
Честно говоря, на Габата я сегодня лезла с полной ясностью в голове. Картина была следующая:
1. я работаю без седла (на второй день на Габате это уже становится критично и … больно!)
2. Габат работает первый час;
3. сегодня ровно полгода, как я в постФактуме. Заинька пытался сделать из меня, воткнутой головой в грунт, новый символ нашего выездкового плаца.
Первое + второе (про третье я молчу, про третье я вспомнила, выйдя из метро Кокосово, и радостный вопль «Так мне сегодня полгода!!!» распугал всех бомжей в Царицынском лесопарке), так вот первого и второго было достаточно для того, чтобы заработать торт.
Тренировка переносилась два раза.
Сначала я планировала в 11 тихонечко покататься, без свидетелей. Потом перенесла ее на 16, и к 17 добралась на конюшню. Это только кажется, что на больничном людям делать нечего. Планы набегают со всех сторон, только успевай уворачиваться. Еще и с подработкой повезло. Товарищ издает монографию про оккупационную политику Третьего Рейха на территории СССР, а я вычитывай, исправляй.
Я вообще люблю работу редактора. Сам не пишешь ничего, от души глумишься над авторским текстом, чувствуешь себя создателем: «мастерской волей эта фраза написана не по-русски!» «да, кто ставит, пять слов подряд в родительном падеже без предлогов?» «как этот грамматический урод пришел в твою светлую голову?»…
А автор, который кстати не знает, что я в жизни не напишу ничего подобного ни по содержанию, ни по форме (я мастер малых форм, стихотворный эссеист), этот глупый мудрый автор со мной соглашается, правку принимает в 95 % случаев, и только вздыхает: «Какой ты, Дарь, гениальный редактор! Прям, я тебе сейчас еще одну книжку напишу, только чтобы увидеть твою редактуру!»
Это я к чему? Это я к тому, что я совершаю подвиги. Ежеминутно. И когда читаю гениальные произведения, прям-таки способствующие здоровому сну, и когда вырываюсь к вам поконячить, и когда !важно! описываю эти подвиги в ночи (между прочим, опираясь, - простите за подробности – на стертую об Габтов хребет ж… цензурнее, кобчик!). А то что вам комп пишет, что днем опубликовано, так он врет. Вы глазам своим не верьте. Это у меня дома Интернету временно нету. Убежалс!
А завтра мне еще к 11 (великая рань!) идти будить Линду. И я еще надеюсь, наивная, прийти пораньше, почистить наглую морду, ибо нравится мне чистить лошадей.
На этом месте арендаторы и частники должны воскликнуть «Я сама была такою… триста лет тому назад», - и пустить скупую слезу. Пока не пустят, повествование не продолжу. Ну? Еще капельку! Ай, молодца!
Так вот от сегодняшней тренировки я ничего хорошего не ожидала. Лена, выйдя на плац, сразу дала ЦУ:
- На семинаре была? Как лошадей на Большой Приз разминают видела? Вперед! Правое постановление, левое постановление…
Нет, я еще на семинаре заметила, что тренируют нас так же, даже лучше.
То есть, кроме зитцен, инере шенкель, внешний повод, руки ниже, нам добавляю еще и волшебное «Пятку вниз!». Странно только, что лошади наши еще не показали себя на олимпийских играх. Видимо, от скромности.
На постановлении, оказывается надо работать. Внутренний шенкель, внутренний повод – пока со всем этим разберешься, уже угол. На длинной стенке у меня получается сделать только три постановления. Угол с обратным постановлением проходить не хочется, мы же только разминаемся. Тренер корректирует – руки не разводи, ногой работай, и хвалит: конь бежит. А чего ему не бежать когда у него первый час?
На соседнем плацу занимается иппотерапией Баград. Габат косится на «приятеля». Видимо вспоминает, сколько раз тот помогал ему ронять всадников. Один раз я припоминаю тоже. По прошлой зиме мы уронили девочку, она без седла была, и поэтому сразу посыпалась, как только мы с крысой побежали скорее кусать Габата за попу. Мне, кстати, было очень стыдно: как так, мой конь напал, я не удержала, я сижу, а человек лежит? Не справедливо. Я даже хотела сама торт принести, мол, я же уронила… Но благое начинание, как это часто бывает, увяло. Тем более, что в скорости Асмарал меня высокохудожественно извалял три раза за занятие, а я же не могу, чтобы у вас, любезные матадорцы, случился кариес? То-то!
Это теперь я начинаю догадываться, что Габат с Баградом давно уже договорились, как в мультиках договариваются об освобождении понарошку похищенного короля: «Ты всамделишно на меня бросаешься, я «от страху» роняю всадника, и начинаю бегать с выпученными глазами, а ты следуешь моему примеру. Ты же не можешь допустить, чтобы на плацу резвились без тебя?» Наивный Баград согласился, поддался на провокацию Габата. Правда, все мы знаем, как закончилась эта история…
Ну, так вот, Габат страшно испугался. Он увидел, что Баград с соседнего плаца уходит домой. Не нападает. Не желает играть в игру «догони меня копыто». Габат так испугался, что возможности подурить не представится, что как рысил, так и прыгнул на метр в бок.
И тут случилось…
Чуть больше чем надо взяла внешней рукой, конь переходит в шаг. (Ах, вот как это еще можно делать.) Снова рысь. «Работай, работай, это он подорвать может от еле приложенного шенкеля, а когда надо – не допросишься…»
Радость наводят две мысли, одна своя, и одна внушенная, соответственно:
«Уже скоро эта карусель закончится»
«Когда он встанет на темп, вы полетите»
Жму ногой, на каждый темп, уже не сильно, скорее уже даже для виду, потому что все равно ничего не получится. Перестаю пыхтеть и тужиться, расслабляюсь – скоро тренер поймет всю тщетность и отстанет…
Вдруг что-то меняется. Сначала даже не понять: появляется ощущение движения. Движение как стремление вперед. Появляется ощущение коня в двух пальцах. Нет, наоборот, кажется, сложно понять, где заканчиваюсь я, и начинается он. Шкурой чувствуешь, как он к тебе прислушивается. Кажется, я стала кентавром.
Все отшагивание (пусть и на брошенном поводу) ощущение сохраняется. …
Галопом я ездить не умею. Я отстаю, я валюсь вперед, я сбиваюсь, а кони воспринимают это как команду к рыси.
Поэтому мне без седла ездить полезно. Ведь без седла, ты, где отстал, там и остался. (А потом тебя, вместо того, чтобы по ушибленной головке погладить, цинично разводят на торт.)
Здесь на галопе не уметь было некогда. Надо было пытаться вести под шенкелем, отзывая внешним поводом. Работали на большом вольту. Конь не понимал, что я не умею, время от времени косил нос наружу, и тогда я вспоминала, что, и внутренний повод у меня есть.
Правда, висеть на нем запрещали. Конь сделал три красивых перехода в шаг. Два по моей инициативе, а третий – по моей глупости. Этот третий, который на самом деле был вторым, приходится теперь мазать Солкосерилом. Мазь, конечно гениальная, но к утру все равно не пройдет, а мне еще Линду двигать.
Чую, завтра у меня будет совсем шаговое занятие. Напрыгивает на меня по этому поводу социальный страх, вычитанный во втором номере Альфы кентавра. Мол, опозорюсь перед всем честным народом (и тренером), и это при том, что я в седле уже два года, семь месяцев и семнадцать дней!
Надо что-нибудь забыть дома.
Голову.
Перебираю в памяти занятие.
Ощущения полета не было. Ощущение полета я в последний раз испытывала ровнешенько полгода назад, ровнешенько по дороге со спины Факта к манежу! Ничего общего.
Честно говоря, на Габата я сегодня лезла с полной ясностью в голове. Картина была следующая:
1. я работаю без седла (на второй день на Габате это уже становится критично и … больно!)
2. Габат работает первый час;
3. сегодня ровно полгода, как я в постФактуме. Заинька пытался сделать из меня, воткнутой головой в грунт, новый символ нашего выездкового плаца.
Первое + второе (про третье я молчу, про третье я вспомнила, выйдя из метро Кокосово, и радостный вопль «Так мне сегодня полгода!!!» распугал всех бомжей в Царицынском лесопарке), так вот первого и второго было достаточно для того, чтобы заработать торт.
Тренировка переносилась два раза.
Сначала я планировала в 11 тихонечко покататься, без свидетелей. Потом перенесла ее на 16, и к 17 добралась на конюшню. Это только кажется, что на больничном людям делать нечего. Планы набегают со всех сторон, только успевай уворачиваться. Еще и с подработкой повезло. Товарищ издает монографию про оккупационную политику Третьего Рейха на территории СССР, а я вычитывай, исправляй.
Я вообще люблю работу редактора. Сам не пишешь ничего, от души глумишься над авторским текстом, чувствуешь себя создателем: «мастерской волей эта фраза написана не по-русски!» «да, кто ставит, пять слов подряд в родительном падеже без предлогов?» «как этот грамматический урод пришел в твою светлую голову?»…
А автор, который кстати не знает, что я в жизни не напишу ничего подобного ни по содержанию, ни по форме (я мастер малых форм, стихотворный эссеист), этот глупый мудрый автор со мной соглашается, правку принимает в 95 % случаев, и только вздыхает: «Какой ты, Дарь, гениальный редактор! Прям, я тебе сейчас еще одну книжку напишу, только чтобы увидеть твою редактуру!»
Это я к чему? Это я к тому, что я совершаю подвиги. Ежеминутно. И когда читаю гениальные произведения, прям-таки способствующие здоровому сну, и когда вырываюсь к вам поконячить, и когда !важно! описываю эти подвиги в ночи (между прочим, опираясь, - простите за подробности – на стертую об Габтов хребет ж… цензурнее, кобчик!). А то что вам комп пишет, что днем опубликовано, так он врет. Вы глазам своим не верьте. Это у меня дома Интернету временно нету. Убежалс!
А завтра мне еще к 11 (великая рань!) идти будить Линду. И я еще надеюсь, наивная, прийти пораньше, почистить наглую морду, ибо нравится мне чистить лошадей.
На этом месте арендаторы и частники должны воскликнуть «Я сама была такою… триста лет тому назад», - и пустить скупую слезу. Пока не пустят, повествование не продолжу. Ну? Еще капельку! Ай, молодца!
Так вот от сегодняшней тренировки я ничего хорошего не ожидала. Лена, выйдя на плац, сразу дала ЦУ:
- На семинаре была? Как лошадей на Большой Приз разминают видела? Вперед! Правое постановление, левое постановление…
Нет, я еще на семинаре заметила, что тренируют нас так же, даже лучше.
То есть, кроме зитцен, инере шенкель, внешний повод, руки ниже, нам добавляю еще и волшебное «Пятку вниз!». Странно только, что лошади наши еще не показали себя на олимпийских играх. Видимо, от скромности.
На постановлении, оказывается надо работать. Внутренний шенкель, внутренний повод – пока со всем этим разберешься, уже угол. На длинной стенке у меня получается сделать только три постановления. Угол с обратным постановлением проходить не хочется, мы же только разминаемся. Тренер корректирует – руки не разводи, ногой работай, и хвалит: конь бежит. А чего ему не бежать когда у него первый час?
На соседнем плацу занимается иппотерапией Баград. Габат косится на «приятеля». Видимо вспоминает, сколько раз тот помогал ему ронять всадников. Один раз я припоминаю тоже. По прошлой зиме мы уронили девочку, она без седла была, и поэтому сразу посыпалась, как только мы с крысой побежали скорее кусать Габата за попу. Мне, кстати, было очень стыдно: как так, мой конь напал, я не удержала, я сижу, а человек лежит? Не справедливо. Я даже хотела сама торт принести, мол, я же уронила… Но благое начинание, как это часто бывает, увяло. Тем более, что в скорости Асмарал меня высокохудожественно извалял три раза за занятие, а я же не могу, чтобы у вас, любезные матадорцы, случился кариес? То-то!
Это теперь я начинаю догадываться, что Габат с Баградом давно уже договорились, как в мультиках договариваются об освобождении понарошку похищенного короля: «Ты всамделишно на меня бросаешься, я «от страху» роняю всадника, и начинаю бегать с выпученными глазами, а ты следуешь моему примеру. Ты же не можешь допустить, чтобы на плацу резвились без тебя?» Наивный Баград согласился, поддался на провокацию Габата. Правда, все мы знаем, как закончилась эта история…
Ну, так вот, Габат страшно испугался. Он увидел, что Баград с соседнего плаца уходит домой. Не нападает. Не желает играть в игру «догони меня копыто». Габат так испугался, что возможности подурить не представится, что как рысил, так и прыгнул на метр в бок.
И тут случилось…
… На вольту я только и слышала от тренера, что конь не бежит, что зад не работает, нога-нога-нога!, веди внешним поводом, под ногу полу одержки… Ну как это бывает у нас. На улице жара (- 20), с меня течет, очки запотели, сдаю не нужный реквизит тренеру…Габат писал(а):…нет, я не могу дальше рассказывать, сердце мое обливается кровью, тут случилось совсем страшное. Вместо того, чтобы честно упасть, дать изможденному сгибаниями и постановлениями коню побегать, потом долго звать, потом угощать морковкой за то, что апельсиновый конь соизволил-таки подойти, эта… как бы помягче выразиться… поганка… заставила старого мерина, почти что инвалида, изобразить какой-то немыслимый серпантин в два плаца длинной (туды и взад). И еще и была публично одобрена тренером.
Нет, как так можно? Я к ним со всей душой, а они… все хорошее настроение испортят.
А что началось на вторую рысь, я вообще говорить не буду. Сначала также невинно сворачивали мне голову в разную стороны (они считают, что это постановление). Потом стало поинтереснее – прибавочки по длинной стенке. Тут всегда можно сделать темп галопом передом, пока никто не заметил. И только я разбежался, они меня на вольт. Это так не интересно бегать на вольту… Импульс так и пропал, не появившись. …
Чуть больше чем надо взяла внешней рукой, конь переходит в шаг. (Ах, вот как это еще можно делать.) Снова рысь. «Работай, работай, это он подорвать может от еле приложенного шенкеля, а когда надо – не допросишься…»
Радость наводят две мысли, одна своя, и одна внушенная, соответственно:
«Уже скоро эта карусель закончится»
«Когда он встанет на темп, вы полетите»
Жму ногой, на каждый темп, уже не сильно, скорее уже даже для виду, потому что все равно ничего не получится. Перестаю пыхтеть и тужиться, расслабляюсь – скоро тренер поймет всю тщетность и отстанет…
Вдруг что-то меняется. Сначала даже не понять: появляется ощущение движения. Движение как стремление вперед. Появляется ощущение коня в двух пальцах. Нет, наоборот, кажется, сложно понять, где заканчиваюсь я, и начинается он. Шкурой чувствуешь, как он к тебе прислушивается. Кажется, я стала кентавром.
Все отшагивание (пусть и на брошенном поводу) ощущение сохраняется. …
Галопом я ездить не умею. Я отстаю, я валюсь вперед, я сбиваюсь, а кони воспринимают это как команду к рыси.
Поэтому мне без седла ездить полезно. Ведь без седла, ты, где отстал, там и остался. (А потом тебя, вместо того, чтобы по ушибленной головке погладить, цинично разводят на торт.)
Здесь на галопе не уметь было некогда. Надо было пытаться вести под шенкелем, отзывая внешним поводом. Работали на большом вольту. Конь не понимал, что я не умею, время от времени косил нос наружу, и тогда я вспоминала, что, и внутренний повод у меня есть.
Правда, висеть на нем запрещали. Конь сделал три красивых перехода в шаг. Два по моей инициативе, а третий – по моей глупости. Этот третий, который на самом деле был вторым, приходится теперь мазать Солкосерилом. Мазь, конечно гениальная, но к утру все равно не пройдет, а мне еще Линду двигать.
Чую, завтра у меня будет совсем шаговое занятие. Напрыгивает на меня по этому поводу социальный страх, вычитанный во втором номере Альфы кентавра. Мол, опозорюсь перед всем честным народом (и тренером), и это при том, что я в седле уже два года, семь месяцев и семнадцать дней!
Надо что-нибудь забыть дома.
Голову.
Перебираю в памяти занятие.
Ощущения полета не было. Ощущение полета я в последний раз испытывала ровнешенько полгода назад, ровнешенько по дороге со спины Факта к манежу! Ничего общего.
Хронология.
Теперь уже сложно вспомнить, что и когда было в эту неделю без седла.
Эмоции выветрились, и остались только голые факты. Еще три занятия – четверг, пятница и суббота. Линда, Габат, и Хабаровск. Каждое, безусловно, достойно отдельного рассказа.
Начинаю писать, и что-то начинает вспоминаться.
*** Линда.
Я не знала, смогу ли я растолкать эту лошадь. Теоретически и Лафета распихивала (и даже галоп получился – три темпа) полгода назад, а практически в субботу показала всю свою несостоятельность.
На плацу я оказалась одна, и поэтому вся во внимании тренера.
Правда, первую рысь мне было доверено работать более-менее самостоятельно, и я, зная, что если Линду не разбудить сразу, решила постараться. В результате двух раундов переговоров (хлыст-козел-хлыст-козел-хлыст) аргументы г-на Шенкеля были приняты убедительными, и рысь получилась резвая. Причем в одну сторону (направо?... ли налево?) – несколько слишком. Можно было бы и помедленнее чуток. Я бы не обиделась.
Галопа было мало, потому что мне, учитывая прошлый тренировочный опыт, галоп было делать больно. Поэтому я сделала два круга почета – направо и налево. Кажется, ура-ура-ура! у нас работал зад. Ну, или подрабатывал.
Самое интересное было перед галопом.
Лена решила объяснить мне на шагу, как у нас делаются всякие элементарные элементы выездки на шагу. Как то: полупируэт, откидывание зада и принимание. Я уже писала, как я на Кагоре пыталась все исполнять одновременно. Здесь было то же самое. У меня от важности момента мысли начинают путаться. Я в седле забываю всю теорию, что знаю на земле, и смотрю на тренера, как Реверс на мир – такими же большими глазами. ...
Часть 2. Чем мы хуже тамплиеров?
...Лена раскладывает мне руки и ноги, объясняет, как надо работать внутренним поводом, сама берет на себя внешний, толкает кобылу в бок…
Теоретически, кобыла куда-то двигается, но что от меня хотят, я понять не могу.
- Так не пойдет, - говорит Лена и ведет меня с плаца.
Видимо она сейчас сядет с трибуны и покажет мне, чего мы хотим от кобылы. Вот мы уже припарковались. Слеза…
- Куда! Сиди! – тренер пристраивается сзади.
Сказать, что это необычные ощущения, когда сзади сидит еще один человек – это не сказать ничего. От неожиданности я зажалась еще сильнее, ведь каждому ясно, что с плаца тренер может только ругаться, а вот, когда тренер за спиной, когда всадник в прямой досягаемости…
- Ты чего сидишь, зажатая? Плечо расслабь, спину расслабь, - и указания, какие именно мышцы должны быть расслаблены. Кстати, очень сразу все хорошо понимаешь. Кроме того, меня еще и пересаживают в седле, оттаскивают внешнюю ногу назад (так вот где она должна быть на постановлении!), и смещают центр тяжести внутрь (мама! Я сейчас грохнусь!)
Вот мы уже на практике учимся делать полупируэт. Руками я, а ногами вместе. Линда, кажется уже поняла, какой шенкель главнее.
В деланьи полупируэта две сложности – во-первых, собственно, научиться разворачивать лошадь, и во-вторых – сделать полу-, полу-! ПОЛУпируэт. То есть на 180 градусов. А у меня внутри желание – сразу на 360, поэтому мы сначала останавливаемся на 270, и потом, с каждой следующей попыткой уменьшаем градус. До нужного, до 180.
Еще мы делаем принимания. Правда, мне все еще не понятно как.
Пе.се. Орден храма такой был у тамплиеров – два всадника на одной лошади.
Теперь уже сложно вспомнить, что и когда было в эту неделю без седла.
Эмоции выветрились, и остались только голые факты. Еще три занятия – четверг, пятница и суббота. Линда, Габат, и Хабаровск. Каждое, безусловно, достойно отдельного рассказа.
Начинаю писать, и что-то начинает вспоминаться.
*** Линда.
Я не знала, смогу ли я растолкать эту лошадь. Теоретически и Лафета распихивала (и даже галоп получился – три темпа) полгода назад, а практически в субботу показала всю свою несостоятельность.
На плацу я оказалась одна, и поэтому вся во внимании тренера.
Правда, первую рысь мне было доверено работать более-менее самостоятельно, и я, зная, что если Линду не разбудить сразу, решила постараться. В результате двух раундов переговоров (хлыст-козел-хлыст-козел-хлыст) аргументы г-на Шенкеля были приняты убедительными, и рысь получилась резвая. Причем в одну сторону (направо?... ли налево?) – несколько слишком. Можно было бы и помедленнее чуток. Я бы не обиделась.
Галопа было мало, потому что мне, учитывая прошлый тренировочный опыт, галоп было делать больно. Поэтому я сделала два круга почета – направо и налево. Кажется, ура-ура-ура! у нас работал зад. Ну, или подрабатывал.
Самое интересное было перед галопом.
Лена решила объяснить мне на шагу, как у нас делаются всякие элементарные элементы выездки на шагу. Как то: полупируэт, откидывание зада и принимание. Я уже писала, как я на Кагоре пыталась все исполнять одновременно. Здесь было то же самое. У меня от важности момента мысли начинают путаться. Я в седле забываю всю теорию, что знаю на земле, и смотрю на тренера, как Реверс на мир – такими же большими глазами. ...
Часть 2. Чем мы хуже тамплиеров?
...Лена раскладывает мне руки и ноги, объясняет, как надо работать внутренним поводом, сама берет на себя внешний, толкает кобылу в бок…
Теоретически, кобыла куда-то двигается, но что от меня хотят, я понять не могу.
- Так не пойдет, - говорит Лена и ведет меня с плаца.
Видимо она сейчас сядет с трибуны и покажет мне, чего мы хотим от кобылы. Вот мы уже припарковались. Слеза…
- Куда! Сиди! – тренер пристраивается сзади.
Сказать, что это необычные ощущения, когда сзади сидит еще один человек – это не сказать ничего. От неожиданности я зажалась еще сильнее, ведь каждому ясно, что с плаца тренер может только ругаться, а вот, когда тренер за спиной, когда всадник в прямой досягаемости…
- Ты чего сидишь, зажатая? Плечо расслабь, спину расслабь, - и указания, какие именно мышцы должны быть расслаблены. Кстати, очень сразу все хорошо понимаешь. Кроме того, меня еще и пересаживают в седле, оттаскивают внешнюю ногу назад (так вот где она должна быть на постановлении!), и смещают центр тяжести внутрь (мама! Я сейчас грохнусь!)
Вот мы уже на практике учимся делать полупируэт. Руками я, а ногами вместе. Линда, кажется уже поняла, какой шенкель главнее.
В деланьи полупируэта две сложности – во-первых, собственно, научиться разворачивать лошадь, и во-вторых – сделать полу-, полу-! ПОЛУпируэт. То есть на 180 градусов. А у меня внутри желание – сразу на 360, поэтому мы сначала останавливаемся на 270, и потом, с каждой следующей попыткой уменьшаем градус. До нужного, до 180.
Еще мы делаем принимания. Правда, мне все еще не понятно как.
Пе.се. Орден храма такой был у тамплиеров – два всадника на одной лошади.
До последних новостей еще две недели.
Постараюсь по-короче. Пятница, 3 февраля - буквально в трех абзацах:
1. В пятницу на Габате в первый раз получилось пренимание. Поставила коня на вольт и начала вспоминать, чего от меня в четверго хотела Лена. Верчу руками в разные стороны, и тут вспоминаю, что внешним поводом надо отозвать посильнее, и чудо! конь начинает расширять вольт.
2.На занятии был еще один забавный эпизод - веселилась Пума. Чтобы она не катала маленькую Дашу галопом, Люба построла нас сменой. Но не тут-то было. Хитрая серая лошадь из смены выстроилась, пошла по внутренней дуге на обгон, и, поравнявшись с Габатом, избавилась от лишнего груза. (Хорошо хоть не нам под копыта! Габат:
- А мы играем в догонялки!
- Не играем!
Начинаю рысить-шагать его на вольту, а Пума все носится и носится, как большая.
Собаки ее гоняют, овес в попу колет, и вообще погода хорошая.
Габат, в очередной раз остановленный мной, начинает прыгать вверх, на месте:
- Бе-гать ха-чу!
Чес-слово не приятно без седла, когда под тобой так прыгают.
Нахожу добровольца - подержите лошадку! пошагайте, что ли с нами, а то, я, конечно, могу на нем сидеть и сдерживать коня, но мне поднадоело. В конце-концов, я прокат, мне можно!
3.Кажется, до меня начало допирать, что такое постановление. Это, оказывается не когда тебе лошадь голову повернет и челюсть подставит. Это, оказывается, тогда, когда голова у лошади в плоскости шеи. И внешний повод, он, оказывается, нужен, чтобы голова внутрь не скашивалась… Во!
Постараюсь по-короче. Пятница, 3 февраля - буквально в трех абзацах:
1. В пятницу на Габате в первый раз получилось пренимание. Поставила коня на вольт и начала вспоминать, чего от меня в четверго хотела Лена. Верчу руками в разные стороны, и тут вспоминаю, что внешним поводом надо отозвать посильнее, и чудо! конь начинает расширять вольт.
2.На занятии был еще один забавный эпизод - веселилась Пума. Чтобы она не катала маленькую Дашу галопом, Люба построла нас сменой. Но не тут-то было. Хитрая серая лошадь из смены выстроилась, пошла по внутренней дуге на обгон, и, поравнявшись с Габатом, избавилась от лишнего груза. (Хорошо хоть не нам под копыта! Габат:
- А мы играем в догонялки!
- Не играем!
Начинаю рысить-шагать его на вольту, а Пума все носится и носится, как большая.
Собаки ее гоняют, овес в попу колет, и вообще погода хорошая.
Габат, в очередной раз остановленный мной, начинает прыгать вверх, на месте:
- Бе-гать ха-чу!
Чес-слово не приятно без седла, когда под тобой так прыгают.
Нахожу добровольца - подержите лошадку! пошагайте, что ли с нами, а то, я, конечно, могу на нем сидеть и сдерживать коня, но мне поднадоело. В конце-концов, я прокат, мне можно!
3.Кажется, до меня начало допирать, что такое постановление. Это, оказывается не когда тебе лошадь голову повернет и челюсть подставит. Это, оказывается, тогда, когда голова у лошади в плоскости шеи. И внешний повод, он, оказывается, нужен, чтобы голова внутрь не скашивалась… Во!
Публикую из закромов родины (было написано в субботу)
***
В пятницу я радостно записалась на без седла на субботу и попросила уже не Габата.
Габат- замечательный рыжий зверь, но его замечательный позвоночник… Он никак не может найти общего языка с моим копчиком. И, честно говоря, терпеть, как они искать общий язык будут я уже не могу больше.
Помниться, когда я была молодой и красивой… В 15 лет я училась играть на гитаре, и мне достался ужасный инструмент, три четверти, металлические струны, по видимому, мои ровесники, отстояли от грифа сантиметра на полтора, а то и два… (О том, что это можно исправить, я тогда еще не догадывалась.) Как я переставляла пальцы, уча первую в своей жизни песню («Невеселая песня» Цоя – только сейчас я понимаю, насколько название подходило к ситуации, хотя выбирала я ее потому, что в куплете только два самых простых аккорда) я вам здесь писать не буду. Если увидите меня за инструментом, я с удовольствием изображу.
В общем, в первый раз всеобщие мучения прекратились только тогда, когда пальцы рук были стерты в кровь. Естественно, на следующий день они не зажили. А играть-то нужно каждый день, и я играла – прицепив на каждый палец по куску пластыря, чтобы было не так больно. Так и продолжалось обучение: день – с пластырем, день без, пока на пальцах не сформировались мозоли. И не смотря на то, что играю я теперь только когда есть свободное время, подушечки пальцев левой и правой руки все еще отличаются.
Опыт по наклейке пластыря на мозоли пригодился мне и в последующем. Например, когда стираешь ноги обувью, а другой нет, очень хорошо помогает (мои ножки настолько презирают стандарты, что я молюсь на каждую подошедшую мне пару обуви).
Ну, так вот, в теперешнем деликатном вопросе сей опыт мне решительно не подходит – как клеить пластырь? Поэтому я решила чередовать позвоночистого Габата и круглую Линду.
Так и шла на тренировку, почти уверенная, что Линда, и только для формы спросила у Любы, кто у меня.
- Хабаровск.
- Что? Без седла?
- Ну да, он заподпружился, и Никулин сказал, что раз уж тебе все равно без седла…
Как повезо Никулину, что я его не встретила, пока пребывала в блаженной эйфории от предстоящей тренировки:
- НУКУЛИН! Если тебе торт нужен, ты так и скажи, я без Хабаровска принесу…
За что? – пронеслось в моей голове. Что я сделала такого СергейЕвгеньичу, что он хочет меня убить, причем таким зверским образом. Ведь сколько бы не говорили наши Звенигородские элементы, что у Хабы удобная рысь, он все равно тряский. То есть, теоретически есть такая возможность, что елси его двинуть хорошенько он придет на руку, и станет весь из себя такой удобный, но практически это действительно не возможно высидеть, пока он придет. Потому что позвоночник у него поострее, чем у Габата. В общем, слава богу, на коня пожертвовали попоной. Стало возможно сидеть на шагу, сохраняя нормальное выражение лица, не шипя и не ругаясь.
Нет, мы даже поделали рысь. Много рысей. Только коротких. Два-три периметра рыси, периметр шага.
Ко второй половине тренировки рысить мне надоело, и я решила пособирать коня на шагу, повертеть его по-разному, и, главное полюбоваться, как наши конкуристы сигают 120. Выбрала себе укромный угол, и глядела.
Потом мы еще пытались собрать коня на шагу и двинуть его рысью так, чтобы он не разобрался. Но, видимо не хватала убедительности в моем желании двигаться рысью на Хабаровске.
Галоп я и пробовать не стала, потому что при неудачном торможении приезжаю на холку, а это тоже больно.
Час мучений закончился. К превеликой радости меня и коня. Конь был отправлен в выездковую леваду – потому что подо мной практически не работал, а других дураков брать Хабаровсков без седла на конюшне не нашлось.
А я был отправлен кофеи гонять в тренерскую.
***
В пятницу я радостно записалась на без седла на субботу и попросила уже не Габата.
Габат- замечательный рыжий зверь, но его замечательный позвоночник… Он никак не может найти общего языка с моим копчиком. И, честно говоря, терпеть, как они искать общий язык будут я уже не могу больше.
Помниться, когда я была молодой и красивой… В 15 лет я училась играть на гитаре, и мне достался ужасный инструмент, три четверти, металлические струны, по видимому, мои ровесники, отстояли от грифа сантиметра на полтора, а то и два… (О том, что это можно исправить, я тогда еще не догадывалась.) Как я переставляла пальцы, уча первую в своей жизни песню («Невеселая песня» Цоя – только сейчас я понимаю, насколько название подходило к ситуации, хотя выбирала я ее потому, что в куплете только два самых простых аккорда) я вам здесь писать не буду. Если увидите меня за инструментом, я с удовольствием изображу.
В общем, в первый раз всеобщие мучения прекратились только тогда, когда пальцы рук были стерты в кровь. Естественно, на следующий день они не зажили. А играть-то нужно каждый день, и я играла – прицепив на каждый палец по куску пластыря, чтобы было не так больно. Так и продолжалось обучение: день – с пластырем, день без, пока на пальцах не сформировались мозоли. И не смотря на то, что играю я теперь только когда есть свободное время, подушечки пальцев левой и правой руки все еще отличаются.
Опыт по наклейке пластыря на мозоли пригодился мне и в последующем. Например, когда стираешь ноги обувью, а другой нет, очень хорошо помогает (мои ножки настолько презирают стандарты, что я молюсь на каждую подошедшую мне пару обуви).
Ну, так вот, в теперешнем деликатном вопросе сей опыт мне решительно не подходит – как клеить пластырь? Поэтому я решила чередовать позвоночистого Габата и круглую Линду.
Так и шла на тренировку, почти уверенная, что Линда, и только для формы спросила у Любы, кто у меня.
- Хабаровск.
- Что? Без седла?
- Ну да, он заподпружился, и Никулин сказал, что раз уж тебе все равно без седла…
Как повезо Никулину, что я его не встретила, пока пребывала в блаженной эйфории от предстоящей тренировки:
- НУКУЛИН! Если тебе торт нужен, ты так и скажи, я без Хабаровска принесу…
За что? – пронеслось в моей голове. Что я сделала такого СергейЕвгеньичу, что он хочет меня убить, причем таким зверским образом. Ведь сколько бы не говорили наши Звенигородские элементы, что у Хабы удобная рысь, он все равно тряский. То есть, теоретически есть такая возможность, что елси его двинуть хорошенько он придет на руку, и станет весь из себя такой удобный, но практически это действительно не возможно высидеть, пока он придет. Потому что позвоночник у него поострее, чем у Габата. В общем, слава богу, на коня пожертвовали попоной. Стало возможно сидеть на шагу, сохраняя нормальное выражение лица, не шипя и не ругаясь.
Нет, мы даже поделали рысь. Много рысей. Только коротких. Два-три периметра рыси, периметр шага.
Ко второй половине тренировки рысить мне надоело, и я решила пособирать коня на шагу, повертеть его по-разному, и, главное полюбоваться, как наши конкуристы сигают 120. Выбрала себе укромный угол, и глядела.
Потом мы еще пытались собрать коня на шагу и двинуть его рысью так, чтобы он не разобрался. Но, видимо не хватала убедительности в моем желании двигаться рысью на Хабаровске.
Галоп я и пробовать не стала, потому что при неудачном торможении приезжаю на холку, а это тоже больно.
Час мучений закончился. К превеликой радости меня и коня. Конь был отправлен в выездковую леваду – потому что подо мной практически не работал, а других дураков брать Хабаровсков без седла на конюшне не нашлось.
А я был отправлен кофеи гонять в тренерскую.
Последний раз редактировалось S_Hara Пн фев 13, 2006 14:31, всего редактировалось 1 раз.
***
Отдохнув, обсудив прошедшее, решила помочь Лазурному надраить Нотку: левый бок – мой.
И тут меня посетила шальная мысль. А не взять ли мне кого в аренду? Дело в том, что с понедельника начинается работа, где разве что раскладушки не стоит, чтобы ночевать. Причем, не скажу, чтобы существовала такая прямо уж производственная необходимость так долго там куковать. Дело во мне. Я никак не изживу в себе честолюбия: ежели на номере пропечатано, что выпускающий редактор ДыСыГорчакова, номер должен быть идеален. Ну, или хотя бы стремиться к тому.
Кем-то оказался Батист. Я сижу и думаю, сейчас придет Никулин, и я ему скажу. А что я ему скажу? А как я ему скажу? Как это – брать лошадь в аренду? И вот он уже слышен в коридоре.
- Сереж, я хочу два дня Батиста. Дашь?
- Бери, - и сразу давай считать, сколько я ему должна. Лезу в кошелек, рассчитываюсь (я не рассчитывала утром брать коней в аренду, да и вообще у меня с налом в последнее время туговато; современные рыночные отношения с работодателем, реализуют замечательный советский лозунг (правда несколько переосмысленный): не работаешь – не ешь.
Три недели больничного мне, конечно, оплатили… Но того, что они насчитали не хватает не только на то, чтобы за коня платить, но на человеческие витамины даже… Пришлось привлекать резервные источники прокормления: с миру по нитке – Дашке на ленты. Я ж теперь как в шелках, в долгах-то. Ну, ничего, не впервой, пробьемся. Бывало и хуже.
В прошлый раз с Фактом все было просто. Не было никаких разговоров: послал вопрос о том, можно ли, куда-то в Англию смской, получила короткое «да», и готовься морально к вытрясению мозгов.
Но и теперь готовилась, готовилась – а оба, и за мной уже конь приписан.
Ну, думаю, пока он в работу вводиться, да пока я на конюшне, да пока его в прокат не дают, почему мне не порысить его сегодня две по пять? Глядишь не замерзну, тем более, что все без седла на Батисте пока закончились:
- Только, Даша, учти, что ты не игрушку берешь, а коня, что с ним надо работать, что это не просто тебе кататься, - хмуря лоб для придания устрашающего вида говорит наш СЕ.
Учту. Я с ноября уже присматриваюсь к Бате. Только все как-то не случалось затмений сознания ранее, не лезли в голову дурные мысли. Молчала, как рыба об лед.
Иду собирать коня. Как их чистят-то этих лошадей? Одно дело – Нотку чистить под присмотром Юльки, а совсем другое – без всяких присмотров возить щеткой по прыгающему в деннике коню. Конь на месте стоять не хочет. Слава Богу, он иногда отвлекается на жевание моей жилетки, а в другое время норовит последовательно то выйти вон, то разобраться с Форвардом на предмет, кто самый рыжий. Злюсь:
-Это не лошадь, это хрюшка! Это надо было так угваздаться! Что ты там забыл в деннике у Форварда?! Ну, почему ты не стоишь минуточку??? Прими! Да прими уже в конце концов!
К чести коня, он принимал. Стоял две секунды, и возвращался на исходную. Тогда я снова упиралась ему в грудь и задвигала попой в угол. Если левую сторону мы кое-как почистили, то с правой возникли недопонимания. Уже отмеченные, с Форвардом. Вот вы умеете чистить скачущего на месте коня? Лично я – нет, и более того, мне, недоарендатору, страшненько, что Батист в такой ситуации может еще и на меня отпрыгнуть. Не то что я имею что-то против его копыт, но вот против синяков от них, представьте себе имею. В общем я, к тому моменту уже порядком разозленная, через задницу (осаживая то есть) поставила Батиста к Веркиной стене. Тем более, что Телега с видом умершего лебедя спала в деннике. И в выражении ее закрытых глаз читались все мысли по поводу отпрыганных чухонцев. (вопрос можно? А читатель вообще понимает, что предыдущее выказывание – это юмор?)
Батист еще несколько раз попытался восстановить утраченное равновесие, то есть вернуться в исходное состояние, но, т.к. теперь ему нужно было пройти уже не два шага, а чуть побольше, т.к. каждый его шаг сопровождался страстными призывами «принять и стоять уже, в конце концов, где росло»…
В соревновании победила таки лень. Ему надоело осаживать, мне надоело ругаться…
Когда я шла за седлом и уздечкой, очень боялась, что он изваляется, и придется ему по новой шубу скрести…
_____________
А когда будет дальше - теперь не знаю, закрома родины пусты. Я и так план по вывешиванию на сегдоня перевыплнила.
Отдохнув, обсудив прошедшее, решила помочь Лазурному надраить Нотку: левый бок – мой.
И тут меня посетила шальная мысль. А не взять ли мне кого в аренду? Дело в том, что с понедельника начинается работа, где разве что раскладушки не стоит, чтобы ночевать. Причем, не скажу, чтобы существовала такая прямо уж производственная необходимость так долго там куковать. Дело во мне. Я никак не изживу в себе честолюбия: ежели на номере пропечатано, что выпускающий редактор ДыСыГорчакова, номер должен быть идеален. Ну, или хотя бы стремиться к тому.
Кем-то оказался Батист. Я сижу и думаю, сейчас придет Никулин, и я ему скажу. А что я ему скажу? А как я ему скажу? Как это – брать лошадь в аренду? И вот он уже слышен в коридоре.
- Сереж, я хочу два дня Батиста. Дашь?
- Бери, - и сразу давай считать, сколько я ему должна. Лезу в кошелек, рассчитываюсь (я не рассчитывала утром брать коней в аренду, да и вообще у меня с налом в последнее время туговато; современные рыночные отношения с работодателем, реализуют замечательный советский лозунг (правда несколько переосмысленный): не работаешь – не ешь.
Три недели больничного мне, конечно, оплатили… Но того, что они насчитали не хватает не только на то, чтобы за коня платить, но на человеческие витамины даже… Пришлось привлекать резервные источники прокормления: с миру по нитке – Дашке на ленты. Я ж теперь как в шелках, в долгах-то. Ну, ничего, не впервой, пробьемся. Бывало и хуже.
В прошлый раз с Фактом все было просто. Не было никаких разговоров: послал вопрос о том, можно ли, куда-то в Англию смской, получила короткое «да», и готовься морально к вытрясению мозгов.
Но и теперь готовилась, готовилась – а оба, и за мной уже конь приписан.
Ну, думаю, пока он в работу вводиться, да пока я на конюшне, да пока его в прокат не дают, почему мне не порысить его сегодня две по пять? Глядишь не замерзну, тем более, что все без седла на Батисте пока закончились:
- Только, Даша, учти, что ты не игрушку берешь, а коня, что с ним надо работать, что это не просто тебе кататься, - хмуря лоб для придания устрашающего вида говорит наш СЕ.
Учту. Я с ноября уже присматриваюсь к Бате. Только все как-то не случалось затмений сознания ранее, не лезли в голову дурные мысли. Молчала, как рыба об лед.
Иду собирать коня. Как их чистят-то этих лошадей? Одно дело – Нотку чистить под присмотром Юльки, а совсем другое – без всяких присмотров возить щеткой по прыгающему в деннике коню. Конь на месте стоять не хочет. Слава Богу, он иногда отвлекается на жевание моей жилетки, а в другое время норовит последовательно то выйти вон, то разобраться с Форвардом на предмет, кто самый рыжий. Злюсь:
-Это не лошадь, это хрюшка! Это надо было так угваздаться! Что ты там забыл в деннике у Форварда?! Ну, почему ты не стоишь минуточку??? Прими! Да прими уже в конце концов!
К чести коня, он принимал. Стоял две секунды, и возвращался на исходную. Тогда я снова упиралась ему в грудь и задвигала попой в угол. Если левую сторону мы кое-как почистили, то с правой возникли недопонимания. Уже отмеченные, с Форвардом. Вот вы умеете чистить скачущего на месте коня? Лично я – нет, и более того, мне, недоарендатору, страшненько, что Батист в такой ситуации может еще и на меня отпрыгнуть. Не то что я имею что-то против его копыт, но вот против синяков от них, представьте себе имею. В общем я, к тому моменту уже порядком разозленная, через задницу (осаживая то есть) поставила Батиста к Веркиной стене. Тем более, что Телега с видом умершего лебедя спала в деннике. И в выражении ее закрытых глаз читались все мысли по поводу отпрыганных чухонцев. (вопрос можно? А читатель вообще понимает, что предыдущее выказывание – это юмор?)
Батист еще несколько раз попытался восстановить утраченное равновесие, то есть вернуться в исходное состояние, но, т.к. теперь ему нужно было пройти уже не два шага, а чуть побольше, т.к. каждый его шаг сопровождался страстными призывами «принять и стоять уже, в конце концов, где росло»…
В соревновании победила таки лень. Ему надоело осаживать, мне надоело ругаться…
Когда я шла за седлом и уздечкой, очень боялась, что он изваляется, и придется ему по новой шубу скрести…
_____________
А когда будет дальше - теперь не знаю, закрома родины пусты. Я и так план по вывешиванию на сегдоня перевыплнила.
Последний раз редактировалось S_Hara Вт фев 14, 2006 13:27, всего редактировалось 1 раз.